Не рой яму бабушке Ёп.

- Эх, ёп, весна! – бабушка Ёп вышла на крыльцо офиса, грациозно потянулась складками тела и сразу же попала черенком швабры в глаз охраннику, который тоже вышел посмотреть на весну. Поскольку теперь, в ближайшие несколько дней охраннику не светило любоваться на весну, он заплакал матершиными словами и, держась за подбитое око, конвульсивно покинул крыльцо, пообещав «старой клюшке» отомстить адекватно.

Он долго вынашивал план и наконец произвел на свет выкидыш, вполне гармонично сочетающийся с его интеллектом. План, по мнению охранника, сочетал в себе коварство Гитлера и элегантность Мери Попинс и вполне отвечал техзаданию на «адекватность»

Темной, северной ночью, охранник жирной тенью прокрался на улицу, долго рыскал по окрестностям и наконец удача улыбнулась ему, он нашел искомое. Это самое искомое, он раскидал по второму этажу офиса. А что бы никто не подумал, что это он раскидал собачье дерьмо, пришлось там же, на улице выловить маленькую собачонку и принести ее в офис. Поначалу он планировал запустить огромную собаку, но при виде дикой, дворовой морды, которая с суровой подозрительностью посмотрела на его ширинку, резко поменял решение и изловил крутившегося неподалеку какого то дрыща, мелкой и чрезвычайно гавкучей породы.

Теперь этот дрыщ, красиво огибая эстетически раскиданные какашки, в панике носился по полутемному коридору учреждения, периодически внося свежую лепту из под хвоста прямо на пол.

– Ох, же ёпжетебявгрызло! – бабушка Ёп выпучила глаза и ошарашенно оглядела поле срани. В романтичном беспорядке на новом линолеуме располагались застарелые, но от этого не менее некрасивые фигурки бывшей еды, а из сумрака коридора, забивши тощую задницу в дальний угол и с ужасом глядя в выпученные глаза бабушки Ёп, панически кричал от страха дрыщ.

– Ты кто?! – тактично, что бы не напугать неведомого крикуна, спросила в угол бабушка Ёп, подслеповато прищурясь в темноту.
- ЮИИИИИ!!!! – ответили из угла
- От тыж ёп, бедное животное! Да кто же тебя так напугал? – сердобольно поинтересовалась бабуля, – Иди ко мне, бедная скотинка!

«Бедная скотинка» узрев, что к ней приближается выпучиглазый монстр, взяла самую верхнюю ноту и расслабив от страха задницу, жидко серя понеслась вниз на разъезжающихся от страха ногах напоминая, сошедшего с ума паука-косиножку.

Охранник, до этого мстительно выглядывавший из приоткрытой двери своего закутка только и успел молвить, что то типа «ты чо?», как дрыщ, с напрочь деформированными нервами узрел знакомую харю охранника и решив, что малознакомый человек полюбасу лучше, чем незнакомый, сквозанул между ног в закуток.

- Ах ты паскуда вонючая! – заревел охранник, начиная догадываться о последствиях. Бедный дрыщ, который все таки в глубине души ожидал более теплого приема, окончательно выпал из мира душевно-здоровых особей и стремительно переместился в категорию психически-возбужденных. После этого он впал в неконтролируемую панику и начал совершать стремительное перемещение по хаотично проложенному маршруту, не переставая поливать из под хвоста жидкими эмоциями. Траектория перемещений дрыща оказалось настолько сложна и запутана, что засрано оказалось все, включая внутренности сейфа, закрытого на ключ. Последнее так изумило охранника, что он еще неделю ходил задумчивый и рисовал разные схемы, на которых косорылое нечто сидело на кривом ящике в разных позах. Над «нечтом» было написано «собака», а под ящиком – «сейф». Из под хвоста «нечта», как на карте генштаба перед наступлением, тянулись разные пунктирные стрелки упирающиеся в различные места сейфа. Наверное эти расчеты должны были пролить свет на таинственное явление, но походу еще больше усугубили когнитивный диссонанс охранника.

А бабушка Ёп домыла коридор, вытряхнула в помойку полное ведро собачьих переживаний, туда же выкинула испорченную тряпку, немного пошмыгала носом на предмет жалости к почти новой тряпке и решительно направилась к охране.

Всякое видела бабуля на своем веку, всякое нюхала, но даже она не смогла зайти в кондейку охранника.

- На, вот. Попользуй, – отвернув нос к свежей струе воздуха, протянула ведро охраннику, – Да помой потом. И прочитав на его лице категоричное нежелание
мыть ведро, сурово добавила, – А то дрыща к тебе запущу. Потом закрою вас вдвоем снаружи и буду по ведру колотить. Дрыщ то наверняка обожает гадить под такую музыку.

… А по улице, чуть тронутой рассветом, семенил своими кривульками мелкий дрыщ и, думая про недавнее, все больше и больше приходил к выводу, что не все так плохо в жизни. Могло быть и хуже. Вот только икота… Неужто кто вспоминает?